Фотонепокой

на вчерашнем классе наконец-то добрались до оформления фотографии . Т.е. после распечатывания (фотобумага 30$ за 50  листов) нужно купить картон для презентации (20$ за 10 листов), mounting paper (38 баксов за 30 листов) - прослойка между фото и картоном; лезвия для резака (5$), специальный скотч... Не считая того, что есть в колледже - принтер 3.5 тыс с картриджами, фотокамера (1.5-2 тыс), мас для редактирования фот (2тыс), фотолаборатория со светом (нет предела)....

Препод сказал что быть художником - это дорогое удовольствие. Поучаствовать в выставке 20 своими фотами может стать в пару тысяч баксов (придется еще потратиться на рамки со стеклом). Это при наличии "бесплатного" оборудования, которым можно пользоваться в колледже (горячий пресс - для приведения картона в нужную кондицию - температура, влажность; всяческие резаки, утюжок для  приклеивания углов фото к моунтинг paper...)
Алгоритм вырезания картонной рамки для фото (паспарту) и прикреплению к нему фото умещается в 15 пунктов (препод дал каждому листок, чтоб не забыть).
Предпоследний пункт такой: вот теперь ваша фотография готова к помещению в рамку и вы можете стать богатыми и знаменитыми.
Последний пункт такой: не забудьте о вашем преподавателе, пошлите ему чек.


Черный одноклассник за соседним компом уломал меня продать ему  10 листов фотобумаги из моей пачки. Цену назначила ниже, чем сама покупала - округлила до 5 баксов. И то он выступал, почему я продаю по такой цене. В результате выгреб из кармана горсть мелочи - около 3 баксов, высыпал мне на стол и забрал мои 10 листов.
Если б я заранее посмотрела, что он собирается печатать, нивжисть бы ему не продала. Самой не хватает. В качестве  натюрморта он снимал картонную пачку с макаронами. Без затей. Преподаватель намекнул, что надо бы еще поснимать что-нить более интересное для портфолио. Ученик сказал, что у него на этой неделе сгорел дом - сломался водонагреватель. Но фотокамера не пострадала - она была в машине. Но снимать больше нечего и некогда.

Весь класс разделился пополам. Меньшая половина - творческие натуры, большая - откровенные халтурщики, вне зависимости от цвета кожи. Работать с халтурщиками мучительно, но профессор крепится.

Препод сказал, что мне надо бы напечатать побольше своих работ. Говорю, у меня бумага уже кончилась, говорит, бери мою - делаю donation, мне не жалко.

Давно бы уж открыли в фото прокате в колледже магазинчик со всем необходимым. А то где в 10 часов вечера найдешь нужную фотобумагу. Домой пришла в 12.
Сегодня все утро каталась по магазинам в поисках необходимых инградиентов для рамок. Искала даже не то, что дешевле, а вообще трудно найти то, что необходимо.

(no subject)

поступило предложение поработать две недели график-дизайнером - через две недели проект должен лежать на вебе. Т.е. две недели аврала. Надо ли мне это?

Цирк-шапито

Побывали в местном цирке-шапито. Несколько замечаний по ведению:

- надо поменять трусы гимнасткам. В стрингах выступать нельзя, потому что вся мужская часть группы акрорбатов забывает о сценарии и старается выступить в поддержке попы. И на попах скоро будут синяки.

- пуделя и слона нельзя кормить из одной миски (а то с чего бы пуделю вырасти ростом с человека?)

- мотоциклистам в шаре надо давать возможность поговорить до выхода на арену.

- мужику, бегущему без страховки по наружной части кольца под куполом, наливать меньше. Тогда менять их придется реже.

- дрессировщики тигров должны быть упитаннее, а то тигры, глядя на них, теряют аппетит.

- организовать сервис (за отдельную плату): отгонять в сторону с глаз долой продавцов мороженного и попкорна.

- и, наконец, организовать уже пункты первой помощи для тех зрителей, кто примерз к железному стулу.

В остальном все отлично. Получили массу удовольствия.

Письма к Кате

http://pristalnaya.livejournal.com/tag/%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%B0%20%D0%9A%D0%B0%D1%82%D0%B5

Очевидные вещи, Катя, легче всего упустить из виду. Я всё ещё учусь обходиться без слов, но тишина внутри меня по-прежнему пугает, и буквы проступают на каждой плоскости, стоит лишь на мгновение потерять бдительность.
До недавнего времени мне казалось, что из меня уходит музыка, а это просто освобождалось место для тишины. Нельзя удержать ничего из того, что тебе не принадлежит. Праччет писал, что бывают моменты в жизни, когда люди должны держать, и моменты, когда они должны отпускать. Воздушные шары предназначены для обучения маленьких детей пониманию разницы.

Разница существует во всём, на что бы мы ни обратили взор, Катя. Хитрость в том, чтобы принимать её как обычный порядок вещей. Наверное, это снова к вопросу о смирении…Человек странно устроен. Он находит причины, чтобы уезжать из мест, куда смертельно хочется вернуться, сразу же, как только перрон оттолкнётся от поезда. Внутри начинает разматываться пульсирующий клубок, и когда от него остаётся только пустая катушка, тебя обступают минотавры со всех сторон. О, это вечное выяснение отношений со своими персональными ручными монстрами, Катя… По утрам выводишь их погулять в парк, под апрельское солнце, садишься на парапет и смотришь, как медленно течёт твоя жизнь. Твоя единственная, неповторимая жизнь.

Мир говорит с нами на таком количестве языков, что нужно быть полным профаном, чтобы ничего не расслышать.
Читай по губам, Катя, двигайся на ощупь, всё получится.Иногда мне кажется, что я пишу лишь затем, чтобы увидеть, о чём я думаю. Мы мастера маскировок, мы так умеем себя обмануть иной раз, что выглядим совсем другими людьми в собственных же глазах. Столько серьёзности, столько хладнокровия… И только в темноте спален, в преддверии пугающего ночного одиночества, мы снова нежные беспомощные существа, вздрагивающие от любого постороннего шороха.

Поменьше страстей, побольше спокойствия и счастливого равнодушия, Катя. Тревоги внутри сплетены в змеиный узел, в тот самый клубок, и каждая поочередно тянет тоненький язычок, коснуться сердечной мышцы – и мы вздрагиваем от электрического толчка. Обнять друг друга, застыть в этом прыжке, в падении, в полёте - спасти, заслонить, уберечь...Пить чай из рождественской оранжевой чашки, подаренной собственноручно. Стоять у балконной двери с видом на три собора и облако чёрных галок в полнеба. А внизу снег на крыше соседнего дома перерезан цепочкой кошачьих следов. Сосульки отрастают прямо на бельевых верёвках. Можно откусывать их просто запрокинув голову. Моя девочка смеётся и в ямочки на её щеках «проваливаются все крепости». У неё спутаны волосы после душа, и влажные ресницы. У неё заусенец на большом пальце, и голубая жилка на шее. У меня рвётся сердце, и я думаю: «Господи, Господи, спасибо!..»
Я думаю: «Господи, спасибо!» - и больше ни о чём не могу думать.


Случаются такие моменты, когда кажется, что вкус к жизни потерян. И не то, чтобы перестаёшь делать то, что хочешь, а как-то не очень понимаешь, хочешь ли чего-то, вообще. И уже не знаешь, чем себя напугать, чтобы что-то почувствовать. И это как раз тот случай, Катя, когда мир не заставит себя ждать.
«Ты хочешь чувствовать? На! Чувствуй!»
И огребаешь по полной!.. Глупое, беспомощное существо – перед лицом вселенской радости и печали. И то, и другое оказывается тебе не по силам. Любая попытка выйти за пределы ситуации оканчивается крахом. Чувствуй! До бабочек в животе, до стука в висках, до бенгальских огней в груди, до рвоты, до седьмого неба!..

Если всё время смещать реальность, Катя, рано или поздно рискуешь оказаться в отправной точке. Знаешь, как бывает – выходишь на пять минут за сигаретами (тут рядом, буквально за углом), а возвращаться уже некуда. Мир ни на что не даёт гарантий.
Нужно перестать уже хотеть вернуться в те места, где больше нет ничего живого. Мы непрестанно кормим своё прошлое настоящим. Мы и будущее кормим настоящим, Катя. Так, словно между «нами-тогда» и «нами-потом», вообще, никого нет.
Ты помнишь, как начинаются сказки?
Одни начинаются с того, что жила-была одна девочка (или принцесса, или Иван-дурак, или Кай и Герда), или просто – было у царя три сына… А другие сразу: «Жили-были дед и баба». И всё. Вся середина жизни не годится на сказки. Там ничего не происходит.
Сперва юные и дерзкие, сперва всех спасли, всех победили, обязательно сыграли свадьбу. Ну и всё, Катя, всё. Дальше уже только те, кто дожили. До золотой рыбки, до колобка, до внучки-снегурочки. Кто знает, что они делали всё это время? И хотим ли мы об этом знать?Прелести одиночества, Катя, в возможности примирения. Любое выяснение отношений с прошлым и настоящим, со всем этим внутренним кинематографом, возможно лишь тогда, когда все отойдут в сторону. Не в партер, не за рампу, нет. Когда они совсем выйдут из зала, унося с собой пустые стаканы от попкорна и лимонада.
Изнурительная необходимость «соответствовать» стоит в прямой зависимости от чужой оптики. И тут никогда не угадаешь. Лучший вид на этот свет, как мне представляется – это вид с того света. Внутри кадра, Катя, никогда не рассмотреть всех деталей. Это как будто ты едешь в собственном автомобиле и по картинке за стеклом пытаешься составить представление о местности. Одиночество даёт возможность (как минимум) протереть зеркала заднего вида или (как максимум) просто выйти из машины и оглядеться.Избыток чувств, Катя, это то, что я ценю в людях много больше прикладных знаний. Всё прекрасное в мире обязано своим появлением, в первую очередь, избытку чувств. Той сверх-настройке, которую можно использовать для творчества, для подвига, для полёта. Я не хочу сказать, что не приемлю иного, Катя. Мне тоже нравятся вещи, где есть возможность думать и анализировать, наблюдать и оценивать, сравнивать и структурировать. Этим занимаешься либо по необходимости, либо по автоматически встроенной в тебя схеме. Так функционирует сознание. И от этого тоже получаешь удовольствие, и результат, и пользу, и даже красоту.
А потом вдруг замечаешь, как у твоей любви седеют ресницы. И перехватывает горло одновременно от тоски и нежности.
Но от нежности больше, неизмеримо больше…Счастье, Катя, порой находится в области сиюминутных ощущений. Крупные хлопья снега поперёк окна, двадцать грамм абсента в кофе, крем на венчике от миксера, верблюжье одеяло на коленях, китайские мальчики со своим «xīn nián hǎo», четыре попадания в мишень из десяти… Всё, что писалось некогда с большой буквы, все Чувства и Эмоции, все Потрясения и Понимания, любые Навсегда и Никогда (всё, что только и могло считаться значимым) – теряет в весе мгновенно от одного случайного касания, от короткого пристального взгляда.

Нужно научиться жить так, чтобы перестать всё время умирать. История про большие смыслы (я бы сказала даже «Большие Смыслы») – лишь суть наука о притворстве. Хитрость в том, что нет ничего большого. В это сложно поверить и почти невозможно принять. Но даже вечную любовь легче закатать в бетон, чем вынести. Невыносимых вещей всегда оказывается гораздо больше. И эмпирическим путём такой парадокс объяснить невозможно.

Мы смешные люди, Катя. Иногда мы не хотим знать, чего мы хотим на самом деле. Случаются мысли, от которых у нас нет противоядия, и приходится додумывать их до конца.